Читать книги онлайн бесплатно
– Алёна, какая же ты у меня классная! Просто шикарная…
Просыпаюсь и смотрю на мужа. Никогда раньше он не разговаривал во сне.
– Кто такая Алена? – тихо спрашиваю, когда он открывает глаза.
В ответ на простой вопрос взгляд мужа темнеет.
– Уверена, что хочешь узнать? – бросает холодно.
Не опирается, не отрицает, и я понимаю, что услышу, если отвечу да. И все же выдыхаю:
– Расскажи.
– Любимая женщина, Ась. Еще вопросы будут?
-------------
А я и не знала, что мой любимый муж разговаривает во сне. Более того, признается в любви другой. Десять лет брака коту под хвост.
Но Руслана не смущает факт наличия любовницы. Его бесит только одно – мое желание развестись.
Просыпаюсь и смотрю на мужа. Никогда раньше он не разговаривал во сне.
– Кто такая Алена? – тихо спрашиваю, когда он открывает глаза.
В ответ на простой вопрос взгляд мужа темнеет.
– Уверена, что хочешь узнать? – бросает холодно.
Не опирается, не отрицает, и я понимаю, что услышу, если отвечу да. И все же выдыхаю:
– Расскажи.
– Любимая женщина, Ась. Еще вопросы будут?
-------------
А я и не знала, что мой любимый муж разговаривает во сне. Более того, признается в любви другой. Десять лет брака коту под хвост.
Но Руслана не смущает факт наличия любовницы. Его бесит только одно – мое желание развестись.
Сердце сжимается от нежности. Мой будущий муж, оказывается, тоже нервничает. Как это мило! Надо его успокоить, сказать, что все будет хорошо, что мы справимся...
Я подхожу к двери и аккуратно приоткрываю ее пошире.
И мир рушится.
Дмитрий стоит спиной ко мне, обнимая женщину. Не просто обнимая… целует ее с такой страстью, с такой жадностью, что мне становится трудно дышать.
Женщина...
Она стонет, когда он целует ее шею. Шепчет что-то, чего я не могу расслышать. Он смеется… тот самый смех, который заставлял мое сердце трепетать. Только теперь этот смех предназначен не мне.
Фата дрожит… это дрожат мои руки. Шелк платья шуршит громче, чем должен, но они ничего не слышат. Поглощены друг другом. Как же слепа я была!
Я подхожу к двери и аккуратно приоткрываю ее пошире.
И мир рушится.
Дмитрий стоит спиной ко мне, обнимая женщину. Не просто обнимая… целует ее с такой страстью, с такой жадностью, что мне становится трудно дышать.
Женщина...
Она стонет, когда он целует ее шею. Шепчет что-то, чего я не могу расслышать. Он смеется… тот самый смех, который заставлял мое сердце трепетать. Только теперь этот смех предназначен не мне.
Фата дрожит… это дрожат мои руки. Шелк платья шуршит громче, чем должен, но они ничего не слышат. Поглощены друг другом. Как же слепа я была!
— Да кому ты нужна без меня? — Валерий делает ко мне решительный шаг. Его глаза горят. — Старая никчемная рухлядь!
Я лишь прищуриваюсь и покрепче сжимаю телефон, который записывает каждое слово мужа.
— А чего ты хотела? — смеется и разводит руки в стороны. — Я — мужчина! А на тебя… смотреть противно!
— Вот оно как? — усмехаюсь. — Что еще скажешь?
— Это МОЙ дом! — Рявкает он. — Мой! Проваливай из моего дома! Из моей жизни! А я… — хохочет мне в лицо, — буду жить в нем с моей дочерью и любимой женщиной! Наконец!
Не прощу, а уничтожу.
Мой муж ответит за все года вранья и измен. Я обещаю.
Я лишь прищуриваюсь и покрепче сжимаю телефон, который записывает каждое слово мужа.
— А чего ты хотела? — смеется и разводит руки в стороны. — Я — мужчина! А на тебя… смотреть противно!
— Вот оно как? — усмехаюсь. — Что еще скажешь?
— Это МОЙ дом! — Рявкает он. — Мой! Проваливай из моего дома! Из моей жизни! А я… — хохочет мне в лицо, — буду жить в нем с моей дочерью и любимой женщиной! Наконец!
Не прощу, а уничтожу.
Мой муж ответит за все года вранья и измен. Я обещаю.
— «Отдам опера в добрые руки. Даром! Обаятельный псих, хам и очень неприятный тип привлекательной наружности. Ибо бесит! Ничего не крала, не была, не знала, не участвовала, вора тоже не видела!» — зачитал я ее опус вместо подписи в протоколе. — Рыжая, опять твои выкрутасы?
— Оставь меня в покое! Не знаю я ничего! — выплюнула девчонка, которая уже вторую неделю не давала мне спать спокойно.
— Не могу, малая! Уже не могу, — выдохнул я.
Моя жизнь совершила крутой поворот. Сначала тяжелый развод, перевод в другой отдел, а вишенкой на торте оказалась рыжая Хиросима, которая в первую же встречу украла мой покой. Она ворвалась в мою жизнь внезапно, взбесила, вывернула всю душу наизнанку, из моих нервов макраме сплела.
Тогда я еще не знал, что она до кончиков рыжих волос моя. Вот только есть проблема: она родная сестра моего друга и... важный свидетель по делу.
— Оставь меня в покое! Не знаю я ничего! — выплюнула девчонка, которая уже вторую неделю не давала мне спать спокойно.
— Не могу, малая! Уже не могу, — выдохнул я.
Моя жизнь совершила крутой поворот. Сначала тяжелый развод, перевод в другой отдел, а вишенкой на торте оказалась рыжая Хиросима, которая в первую же встречу украла мой покой. Она ворвалась в мою жизнь внезапно, взбесила, вывернула всю душу наизнанку, из моих нервов макраме сплела.
Тогда я еще не знал, что она до кончиков рыжих волос моя. Вот только есть проблема: она родная сестра моего друга и... важный свидетель по делу.
– По какому поводу подарок, Богдан?! – спрашиваю у мужа и внимательно смотрю на бархатную коробочку.
– Годовщина, любимая, ты забыла?!
Сердце пропускает удар. Затаив дыхание, я открываю коробочку, ожидая увидеть именно тот подарок, который, уже знаю, муж купил за баснословные деньги, но… вижу совсем другое…
В то время как рядом с Богданом встает его помощница. Молодая. Эффектная. И на ее шее я вижу то самое колье, которое… как мне казалось, предназначено для меня…
С горечью смотрю в глаза моего мужа и задаю прямой вопрос:
– И как давно ты мне изменяешь, Борисов?!
– Годовщина, любимая, ты забыла?!
Сердце пропускает удар. Затаив дыхание, я открываю коробочку, ожидая увидеть именно тот подарок, который, уже знаю, муж купил за баснословные деньги, но… вижу совсем другое…
В то время как рядом с Богданом встает его помощница. Молодая. Эффектная. И на ее шее я вижу то самое колье, которое… как мне казалось, предназначено для меня…
С горечью смотрю в глаза моего мужа и задаю прямой вопрос:
– И как давно ты мне изменяешь, Борисов?!
Он вернулся поздно вечером.
Пах другим парфюмом. Волосы чуть влажные – как после душа. Лицо свежее. Глаза – спокойные.
– Прости, задержался. Эти клиенты – просто ад.
Я смотрела на него. А в груди что-то умирало.
– Ты был в филиале. Но как я поняла, не по работе.
Он замер. На долю секунды. Незаметно для других. Но для меня – навсегда.
– Что ты...
– Я видела тебя. С ней.
Он отвёл взгляд.
И всё. Даже не отрицал.
А я поняла: отрицание – привилегия тех, кто боится потерять. А он уже ничего не боялся. Потому что потерял меня задолго до сегодняшнего дня.
– Мари... – начал он.
– Не надо, – я подняла ладонь. – Я не хочу слышать. Ни про ошибки. Ни про "случайно". Ни про "это ничего не значит".
Он молчал.
А я пошла в ванную. Закрыла дверь. Упала на кафель. И плакала.
Тело дрожало.
Но внутри – всё уже вымерло.
Пах другим парфюмом. Волосы чуть влажные – как после душа. Лицо свежее. Глаза – спокойные.
– Прости, задержался. Эти клиенты – просто ад.
Я смотрела на него. А в груди что-то умирало.
– Ты был в филиале. Но как я поняла, не по работе.
Он замер. На долю секунды. Незаметно для других. Но для меня – навсегда.
– Что ты...
– Я видела тебя. С ней.
Он отвёл взгляд.
И всё. Даже не отрицал.
А я поняла: отрицание – привилегия тех, кто боится потерять. А он уже ничего не боялся. Потому что потерял меня задолго до сегодняшнего дня.
– Мари... – начал он.
– Не надо, – я подняла ладонь. – Я не хочу слышать. Ни про ошибки. Ни про "случайно". Ни про "это ничего не значит".
Он молчал.
А я пошла в ванную. Закрыла дверь. Упала на кафель. И плакала.
Тело дрожало.
Но внутри – всё уже вымерло.
— Это правда, что Макс мой сын? — Фёдор сверлил Дарью взглядом.
— Да, — не стала скрывать уже то, что он и так знал.
— Почему ты не сказала, что забеременела тогда?
— А разве это что-то изменило бы? Ты собирался жениться, а я встречалась с другим.
— Ты всегда была упрямой и своенравной!
— А ты всегда выбирал идиоток, любящих не тебя, а твои деньги.
***
Федор — успешный бизнесмен, властный и уверенный в себе. Его жизнь — это бурлящий коктейль страсти и скандалов, но он давно забыл, что такое настоящая любовь.
Несколько неудачных браков, на капризных, но пылких женщинах, каждый из которых создавался на страсти, но не на любви.
Дарья — главбух в его фирме. Красива, умна и остра на язык, но по жизни одинока.
Они бывшие сокурсники, бывшие любовники, а ныне коллеги и друзья.
Между ними была всего одна ночь, которая перевернула всю её жизнь. Тот единственный вечер, оставшийся для Фёдора лишь смутным воспоминанием, стал для Даши началом новой жизни.
— Да, — не стала скрывать уже то, что он и так знал.
— Почему ты не сказала, что забеременела тогда?
— А разве это что-то изменило бы? Ты собирался жениться, а я встречалась с другим.
— Ты всегда была упрямой и своенравной!
— А ты всегда выбирал идиоток, любящих не тебя, а твои деньги.
***
Федор — успешный бизнесмен, властный и уверенный в себе. Его жизнь — это бурлящий коктейль страсти и скандалов, но он давно забыл, что такое настоящая любовь.
Несколько неудачных браков, на капризных, но пылких женщинах, каждый из которых создавался на страсти, но не на любви.
Дарья — главбух в его фирме. Красива, умна и остра на язык, но по жизни одинока.
Они бывшие сокурсники, бывшие любовники, а ныне коллеги и друзья.
Между ними была всего одна ночь, которая перевернула всю её жизнь. Тот единственный вечер, оставшийся для Фёдора лишь смутным воспоминанием, стал для Даши началом новой жизни.
🔥ПОЛНЫЙ ТЕКСТ🔥В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ САМАЯ НИЗКАЯ ЦЕНА 🔥
- А-а-а, - слышится хриплый женский голос. - Чо так грубо!
- Потерпишь! И не ори! Соседи услышат! - рычит муж.
Замираю, придерживая живот. Дочь сегодня пинается особо активно. Вот тебе и вернулась пораньше.
Две недели на сохранении, муж ждет меня только в понедельник.
Это что за девка в моем доме? Нехорошая догадка ледяной удавкой стягивает горло.
- А ты чего такой голодный-то? - слышится хриплый женский смех.
- Так у Таньки же угроза всю беременность.
- Чо она такая хилая? Даже выносить нормально не может.
- Да черт ее знает. Хватит болтать, - хрипит муж.
На негнущихся ногах иду на голоса, толкаю дверь в спальню.
Мой муж, который с утра писал мне: «Доброе утро, котенок» сейчас очень увлечен моей подругой.
В груди печет и давит, так словно, меня сунули под пресс или переехали катком. Больно. Внутри меня поднимается лютая ненависть и гнев.
Вслепую нащупываю за дверью биту.
- Ну, здравствуй, любимый!
- А-а-а, - слышится хриплый женский голос. - Чо так грубо!
- Потерпишь! И не ори! Соседи услышат! - рычит муж.
Замираю, придерживая живот. Дочь сегодня пинается особо активно. Вот тебе и вернулась пораньше.
Две недели на сохранении, муж ждет меня только в понедельник.
Это что за девка в моем доме? Нехорошая догадка ледяной удавкой стягивает горло.
- А ты чего такой голодный-то? - слышится хриплый женский смех.
- Так у Таньки же угроза всю беременность.
- Чо она такая хилая? Даже выносить нормально не может.
- Да черт ее знает. Хватит болтать, - хрипит муж.
На негнущихся ногах иду на голоса, толкаю дверь в спальню.
Мой муж, который с утра писал мне: «Доброе утро, котенок» сейчас очень увлечен моей подругой.
В груди печет и давит, так словно, меня сунули под пресс или переехали катком. Больно. Внутри меня поднимается лютая ненависть и гнев.
Вслепую нащупываю за дверью биту.
- Ну, здравствуй, любимый!
❤️МИН ЦЕНА ТОЛЬКО СЕГОДНЯ❤️
Я шла по коридору. Не торопясь. Спокойно. Мне казалось, я иду по льду — каждое движение чёткое, осторожное.
Спальня была приоткрыта. Дверь чуть покачивалась — сквозняк или, может, предчувствие. Я толкнула её пальцем.
Егор даже не вскочил с кровати.
Просто обернулся, как будто я ему мешаю. Его лицо — спокойное, почти равнодушное. Как будто он знал, что я войду. Как будто ждал.
Девочка сидела на краю нашей постели. Моя подушка под её бедром. Она натягивала на себя юбку, медленно, нарочно. Её глаза встретились с моими — и в них была ухмылка.
«Ты старая, — говорили эти глаза. — А я молодая. Он выбрал меня».
Я смотрела. Молча. Я видела Егора, видела её, видела смятые простыни, бельё на полу. Видела, как трещит по швам двадцать шесть лет жизни.
И что я почувствовала?
Не боль. Не злость.
Разочарование и желание отомстить.
Я закрыла дверь. Не чтобы спрятаться. Чтобы открыть другую.
Свою.
Я шла по коридору. Не торопясь. Спокойно. Мне казалось, я иду по льду — каждое движение чёткое, осторожное.
Спальня была приоткрыта. Дверь чуть покачивалась — сквозняк или, может, предчувствие. Я толкнула её пальцем.
Егор даже не вскочил с кровати.
Просто обернулся, как будто я ему мешаю. Его лицо — спокойное, почти равнодушное. Как будто он знал, что я войду. Как будто ждал.
Девочка сидела на краю нашей постели. Моя подушка под её бедром. Она натягивала на себя юбку, медленно, нарочно. Её глаза встретились с моими — и в них была ухмылка.
«Ты старая, — говорили эти глаза. — А я молодая. Он выбрал меня».
Я смотрела. Молча. Я видела Егора, видела её, видела смятые простыни, бельё на полу. Видела, как трещит по швам двадцать шесть лет жизни.
И что я почувствовала?
Не боль. Не злость.
Разочарование и желание отомстить.
Я закрыла дверь. Не чтобы спрятаться. Чтобы открыть другую.
Свою.
Замираю у двери:
— Хочешь сказать, у тебя к ней чувства? — с ехидцей цокает Ира.
— Именно так. Никогда не скрывал, что люблю жену, — холодно бросает Миша. — Из семьи уходить не собираюсь. Зачем?
С облегчением выдыхаю. Зря в нем сомневалась, мой муж — настоящий мужчина, не опустится до жалких интрижек.
Но тут Дрейк резко хохочет:
— Разодранная от моих ногтей спина — тоже история о крепком счастливом браке?
— Нет, — усмехается, — это многоточие из прошлого, которое, уложив на лопатки, превратил в точку. Закрыл гештальт.
— Хочешь сказать, у тебя к ней чувства? — с ехидцей цокает Ира.
— Именно так. Никогда не скрывал, что люблю жену, — холодно бросает Миша. — Из семьи уходить не собираюсь. Зачем?
С облегчением выдыхаю. Зря в нем сомневалась, мой муж — настоящий мужчина, не опустится до жалких интрижек.
Но тут Дрейк резко хохочет:
— Разодранная от моих ногтей спина — тоже история о крепком счастливом браке?
— Нет, — усмехается, — это многоточие из прошлого, которое, уложив на лопатки, превратил в точку. Закрыл гештальт.
Выберите полку для книги